Ж. М. Мельникова

«КАКАЯ ПОЛЬЗА ДЛЯ СТРАНЫ В ЭТОМ — МНЕ НЕВЕДОМО!»

14 сентября 1988 года, вскоре после моего возвращения из Орла, я получила письмо из Ленинграда:

«...Когда Вы приезжали летом в Пулковскую обсерваторию, мы виделись с Вами и беседовали о трагической судьбе нашего отца Бориса Васильевича Нумерова, незаконно осужденного в 1937 году и погибшего в 1941 году в г. Орле. Из Вашего телефонного звонка нам стало известно, что жизнь отца оборвалась не 13 сентября 1941 года, как свидетельствует выданный нам официальный документ, а двумя днями позже — 15 сентября. Это известие отозвалось в нашей памяти новой болью. Было бы справедливо, чтобы люди узнали об обстоятельствах его гибели и о том, что он успел сделать для страны.

Анастасия Нумерова

Ирина Окатова-Нумерова»

Директора Астрономического института в Ленинграде члена-корреспондента Академии наук СССР Бориса Васильевича Нумерова арестовали в ночь с 20 на 21 октября 1936 года. Младшая дочь Нумерова — Анастасия Борисовна вспоминает:

— Пришли за отцом вечером. Их было трое, с ними двое в военной форме, с винтовками, и дворник. Отца не было дома. Они сказали, что подождут. Мы, дети — брату Андрею десять лет, сестре Ирине — пятнадцать, мне тринадцать, не дождавшись возвращения отца, уснули. Мама нам потом сказала, что отец пришел поздно, предложил ожидающим его чаю, шутил с ними. Уходя, сказал, что вынужден на некоторое время исчезнуть, пока все не выяснится.

Мама носила отцу передачи, огромное количество книг. Он возвращал их исписанными на полях и между строк карандашом. Писал он также на обертках от сахара, сырков, мыла. Когда его перевели из ДПЗ в тюрьму Кресты, мама брала нас туда на свидания с ним. Во время одного из свиданий он шепнул, что в грязном белье, которое нам отдадут, есть очень важная бумага. Мы получили белье, вышли на берег Невы и, отойдя на достаточно большое расстояние, развернули сверток. Среди белья мы обнаружили написанное карандашом на папиросной бумаге письмо.

Анастасия Борисовна вынула из папки и положила передо мной его копию — три листка с машинописным текстом. Привожу письмо полностью:

В Президиум Академии наук СССР

Осенью и зимой 1936 года в Ленинграде была арестована группа ученых: математиков, астрономов, физиков, геофизиков и др. И между прочими был арестован Б. В. Нумеров — директор Астрономического института в Ленинграде и член-корреспондент Академии наук.

Б. В. Нумеров был обвинен, как организатор контрреволюционной группы астрономов и геофизиков, в связи с германскими фашистами (1929), во вредительстве, в шпионаже, в терроре, одним словом во всех возможных преступлениях против советской власти и Родины.

Несмотря на отсутствие конкретных фактов и заявление о полной невиновности по пунктам обвинения, Б. В. Нумеров принужден был взять на себя фиктивно часть преступлений (организация, фашизм).

Суд 25-го мая 1937 года в течение нескольких минут, без вызова свидетелей, других обвиняемых, без защиты, без сопоставления фактов осудил Б. В. Нумерова к 10 годам тюремного заключения, конфискации имущества, высылке семьи (жена и трое детей).

Ни одного факта вредительства не было предъявлено. Демонстрирование в 1934 году директору Потсдамского геодезического института уже опубликованных работ было принято как шпионаж.

По материалам следствия Б.В. Нумеров был в июне 1936 года в Ленинграде, когда он был в это время на затмении, и т. п.

Дело не было предъявлено Нумерову на ознакомление перед судом.

Такое несправедливое отношение ко мне и другим научным работникам астрономии естественно вызывает глубокую обиду и встает вопрос: неужели члены правительства не могут вмешаться и восстановить истину? Кому нужны такие надуманные процессы?

Тем более становится обидным, если вспомнить свою работу (почти в течение 25 лет), честную, интенсивную работу, благодаря которой целый ряд новых областей астрономии, геодезии были подняты на высокую ступень в Союзе.

В 1918 году я организовал Астрономический институт, которым руководил до самого последнего времени.

В 1932 году по моей инициативе приступлено к организации горной астрономической обсерватории в Абастумани.

В 1921 году организовал составление и издание Астрономического ежегодника, Морского ежегодника и Астронавигационного для геодезической службы, мореплавания и воздухоплавания.

Разработал методы гравиметрической разведки и принимал непосредственное участие в разведке нефтяных месторождений Эмбанефти, Грознефти и др.

Организовал на Эмбе общую гравитационную съемку для отыскания новых соляных куполов.

Организовал в Союзе производство гравитационной аппаратуры, чем освободил страну от импорта.

Организовал производство астрономических приборов и больших инструментов.

Предложил целый ряд новых приборов и конструкций гравитационных и астрономических приборов.

В области теоретической астрономии и небесной механики предложил целый ряд новых методов, из которых метод экстраполирования нашел широкое распространение у нас и за границей и вошел во все заграничные курсы.

Создал школу в области теоретической астрономии. Теоретические работы Астрономического института занимают одно из первых мест среди подобных учреждений за границей.

За последние годы мной были предложены новые работы, имеющие большое научное значение: метод исследования систематических ошибок звездных каталогов с помощью наблюдений и теории движения малых планет. Эта работа была принята как международная на съезде в Париже в 1935 году (ДАН СССР).

Новый тип фотографического пассажного инструмента для наблюдения слабых звезд (ДАН СССР).

План исследования формы и размеров земли (ДАН СССР).

Применение метода экстраполирования к теории больших планет. Эта работа ставит себе целью построение в первую очередь теории внешних планет с 1750 г. по 1950 г., взамен существующей теории Леверье, Гилла и Ньюкомба.

Новый метод построения склонений звезд из комбинации наблюдений вертикальных кругов и зенит-телескопа, установленных на четырех обсерваториях южного и северного полушарий. Последняя работа является международным мероприятием по составлению каталогов звезд без систематических ошибок.

Я обращаюсь к АН СССР с просьбой обратить внимание членов правительства на изложенные мною факты и оказать мне возможность в осуществлении намеченных новых работ.

25-го июня 1937 года я послал в Верховный Совет республики через начальника ДПЗ (Ленинград, улица Воинова, 25) просьбу о помиловании, приложив три новых работы (автоматическая машина, теория больших планет, определение склонений), написанных мною на клочках бумаги карандашом. После суда я не имею возможности вести научную работу, нет книг, нет бумаги, нет карандаша. Сижу седьмым в малой камере в Крестах и не имею никаких перспектив на работу. Моя творческая энергия гибнет, работать не дают.

Осужденному несправедливо, лишенному состояния, прав, семьи, работы, мне остается последний путь — призыв к Академии Наук.

13-го июля 1937 года.

Ленинград. Кресты

Впоследствии родные узнали, что из Крестов Нумерова перевезли во владимирскую тюрьму, что кто-то встречал его в Бутырской тюрьме. Последнее письмо от Бориса Васильевича было из Орла от 20 декабря 1940 года:

Дорогие родные!

С Новым годом. Желаю девочкам и Андрюше успехов в учении и скорейшего возвращения мамы. Бабушке, тете Оле и всем моим сестрам и брату здоровья и сил в предстоящем году.

Давно не имел писем. Последние три письма были от 6 октября, 13 и 30 октября. Прошло с тех пор более 1,5 месяца и я ничего не имею. Деньги получил в начале ноября еще октябрьские. За ноябрь и декабрь (если вы посылали) я еще не получил. Вчера наконец пришли из Владимира 210 р. 15 к., которые затерялись в дороге из ........ еще в 1937 г.

Я разбогател и обладаю капиталом около 700 руб. Отсюда следует, что вы можете уменьшить мне ежемесячную посылку, если вам трудно.

Я жив и здоров, чувствую себя хорошо и с интересом занимаюсь своей работой — по небесной механике. Книг по специальности не имею. Хочу пытаться получить. Сообщите мне курсы, которые вышли в последние три года по небесной механике, теоретической астрономии, астрофизике, теоретической физике и механике. Какие вышли сейчас логарифмы с 6-ю или 7-ю знаками? Пришлите то, что можно надеяться получить и еще не распродано. В октябре я написал письмо Вале, но не знаю, получила ли она письмо. Меня интересует подробная информация об учении девочек и Андрюши, о жизни мамы, о работе А. И. и Ве. Се., какие работы мои были в Пулково и что получилось? Дошла ли моя работа по астрометрии (три тетради), которую я послал в августе на имя Молотова? Что нового слышно по делу и на что можно теперь надеяться? Уже пошел 5-й год моего пребывания вне дома, когда можно ожидать конца? Обидно, что дело стоит и не движется, как надо было бы. Машина, фото-теодолит, переносный вертикальный круг, астрометрия, теория — стоит, а судя по газетам многие из моих работ были бы сейчас весьма своевременны. Какая польза для страны в этом — мне неведомо!

Целую крепко и жду писем.

Б. Нумеров

Борис Васильевич здоров, чувствует себя хорошо, с интересом продолжает заниматься небесной механикой, просит держать его в курсе научных новостей и событий. Огорчается, что его работы, такие своевременные и нужные стране, почему-то не находят применения. Что нового слышно по делу? На что надеяться? Когда можно ожидать конца? — спрашивает Нумеров.

Конец наступил через девять месяцев. Шел третий месяц войны с фашистской Германией. Немцы уже на Орловщине. Люди разбегаются по окрестным селам. Орловская тюрьма заполнена политическими заключенными. Что с ними делать? «Выручила» Москва: на каждого узника из НКВД за подписью В. Ульриха поступили вторые приговоры, по которым все они получили высшую меру наказания — расстрел. И с 9 по 15 сентября 1941 года все приговоры были приведены в исполнение. Нумеров был уничтожен одним из последних — 15 сентября.

В Орловском областном УКГБ мне сообщили о наличии в его архиве двух документов, подтверждающих обстоятельства гибели Б. В. Нумерова. Однако место расстрела заключенных, и Нумерова в том числе, их захоронения остается до сих пор неизвестным.

Член-корреспондент АН СССР М. С. Зверев, который встречался с Нумеровым последний раз в апреле 1936 года в Пулковской обсерватории, где проходила 2-я Астрометрическая конференция, рассказал мне, что Борис Васильевич был на ней одним из самых активных действующих лиц. Он сделал три научных сообщения, выступал с существенными замечаниями почти по всем докладам. Он был полон энергии, охотно делился своими идеями, планами.

Нумеров реабилитирован 11 мая 1957 года. Его жена, вернувшаяся к тому времени из ссылки¹, дети получили, наконец, возможность открыто разыскивать его работы, собирать отзывы о нем его коллег, сотрудников, учеников, друзей. Семье удалось добиться создания фонда Б. В. Нумерова в архиве Ленинградского отделения Академии наук, куда она передала часть документов и материалов.

Борис Васильевич Нумеров, по отзывам его современников, тех, кто работал с ним, следил за его публикациями, всегда занимался тем, что очень нужно было стране в данный момент, и всегда искал наиболее быстрый и дешевый путь для реализации самых прогрессивных идей. Каждую свою работу он стремился довести и обычно доводил до практического осуществления. Нумеров — автор более 200 опубликованных научных работ. Только за последние девять месяцев до ареста он опубликовал 17 работ. О трех новых работах, написанных им в заключении, Нумеров упоминает в своем «Призыве к Академии наук», о трех тетрадях (работа по астрометрии), посланных в августе 1940 года на имя Молотова,— в последнем письме из орловской тюрьмы. Увы, но об их судьбе до сих пор ничего не известно. Так же, впрочем, как и о тех, что он передал на волю через жену, находясь в Крестах. Есть предположение, что они увидели свет еще до войны за подписью «Астрономический институт» или племянницы Бориса Васильевича, работавшей там.

Лишь одна, не опубликованная при жизни Нумерова, работа случайно, как мне сказали, всплыла через двадцать лет после его гибели. Еще четверть века она «выдерживалась» в разных столах и была напечатана только в 1987 году в «Известиях ГАО АН СССР». «Статья отражает дискуссию, возникшую в 30-е годы среди астрометристов по проблеме абсолютного определения склонений светил,— пояснил М. С. Зверев.— В статье заложена идея, представляющая практический интерес и сегодня, но до сей поры так и не реализованная». К печати статью подготовила сотрудница ГАО Е. В. Хруцкая при участии Зверева. В ней не хватало нескольких страниц, некоторые были сильно потрепаны. Хруцкой удалось полностью сохранить авторскую манеру изложения, а приведенные Нумеровым данные она пересчитала, воспользовавшись современным математическим аппаратом. Митрофан Степанович предпослал публикации несколько строк о судьбе ее и автора, однако по известной только редакции причине они не были напечатаны. По настоянию Зверева их вклеили лишь в те экземпляры журнала, которые предназначались для иностранных читателей.

Директор ГАО член-корреспондент АН СССР В. К. Абалакин, оказавший А. Б. Нумеровой большую помощь в издании ее книги об отце², предпринимал попытки отыскать канувшие в неизвестность работы Бориса Васильевича, но тщетно. Следы привели в отделение физико-математических наук Академии и там затерялись.

Анастасия Борисовна Нумерова несколько лет хлопочет о том, чтобы переиздать избранные труды отца, остающиеся и поныне актуальными, к столетию со дня его рождения. Помогает ей по доброй воле, в меру своих сил, Зверев, но его преклонный возраст не дает ему возможности действовать с необходимой активностью и пробойностью. Другие на словах полны энтузиазма и готовности помочь, но до дела у них никак руки не доходят. Поэтому движется оно чрезвычайно медленно, перспективы его неопределенны, несмотря на поддержку академика Е. К. Харадзе, обратившегося еще в 1987 году с письмом такого содержания к главному редактору Ленинградского отделения издательства «Наука»:

«...Приближается столетие со дня рождения выдающегося астронома и геофизика Бориса Васильевича Нумерова... Астрономическая научная общественность ждет, что эта дата будет достойным образом отмечена, соответственно огромному вкладу Нумерова в становление и развитие советской астрономической науки. Трудно переоценить важность инициатив и организационных мероприятий, приведенных непосредственно Б. В. Нумеровым в первые годы послереволюционного возрождения и планового развития советской науки. Достаточно назвать организацию в основанном Б. В. Нумеровым институте, наряду с проведением фундаментальных исследований по небесной механике, эфемеридно-вычислительных работ, что имело огромное прикладное значение именно в те трудные для страны годы, когда международная обстановка лишила страну возможности пользоваться международной эфемеридной службой, столь необходимой для народного хозяйства. Не меньшее значение имела прозорливость Б. В. Нумерова, положившего в том же институте в конце 20-х годов начало отечественному телескопостроению и предпринявшего обновление сети астрономических обсерваторий Советского Союза соответственно требованиям времени. Очевидно, будет весьма целесообразно издание сборника избранных научных работ Б. В. Нумерова. Сборник... мог бы вместить в себя избранные работы по теоретической астрономии и небесной механике, астрометрии и практической астрономии, гравиметрии... Образ Б. В. Нумерова, его талант ученого и организатора, патриота и интернационалиста послужит примером поколениям молодых ученых страны».

С материалами о жизни и деятельности Б. В. Нумерова можно ознакомиться пока в двух местах. Одно из них — мемориальная комнатка в Краеведческом музее г. Тосна Ленинградской области, где Борис Васильевич бывал — в доме, купленном им для матери. Экспозицию памяти Нумерова организовала здесь учительница местной школы М. Н. Кузнецова. Второе — небольшая квартирка Анастасии Борисовны в Ленинграде. Здесь всюду его статьи, книги, письма, воспоминания о нем, несколько альбомов фотографий, личные вещи. Собрать их было нелегко, учитывая конфискацию имущества, выселение семьи из квартиры, ссылку жены ученого, блокаду, эвакуацию детей. Но Анастасия Борисовна — настоящая подвижница. Сохранить память об отце, вернуть науке плоды деятельности талантливого исследователя и организатора — содержание ее жизни. Она рассказывает о нем много, эмоционально, иногда не может сдержать слез. Понять ее можно. Слушая Анастасию Борисовну, я всматриваюсь в большую фотографию Бориса Васильевича, которая висит на стене против меня. Он сидит у окна, слегка опершись на локоть левой руки, и мягко, мечтательно улыбается. Чему? Может быть тому, что видит там, за окном, а может, своим мыслям. Глядя на портрет, больно думать о том, что произошло вскоре с этим обаятельным, красивым человеком.

Вспоминается эпизод, который приводит Нумерова в своей книге. В 1935 году умерла одна из сотрудниц Астрономического института. Борис Васильевич организовал похороны. В институтском зале звучал «Реквием» Моцарта. Пел приглашенный Нумеровым небольшой хор. По дороге на Смоленское кладбище лились звуки «Траурного марша» Шопена. На кладбище, у могилы, Борис Васильевич тихо сказал жене: «Показательные похороны, хотел бы, чтобы меня похоронили так».

Б. В. Нумерова, как теперь известно, не хоронили никак, а просто закопали в землю, не позаботившись о том, чтобы родные и близкие могли когда-нибудь поклониться его праху.

Летом 1988 года А. Б. Нумерову посетил американский историк науки, работающий над темой о репрессиях 1937 года среди советских астрономов. Не могу не разделить обиду дочерей Нумерова на то, что иностранный ученый проявил куда больший интерес к собранным ими материалам и большую осведомленность в перипетиях его судьбы, чем отечественные историки и астрономы. И было бы справедливо внимательно вглядеться в облик безвинно пострадавшего ученого, вернуть из забвения его идеи и мысли, вчитаться в них и снова вдохнуть в них жизнь, нужную стране, народу.

Ленинград — Орел — Москва

Мельникова Жанна Мефодиевна (р. в 1929 г.) – публицист,
член Союза журналистов СССР, член Комитета московских литераторов

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Е. Е. Нумерова была арестована в сентябре 1937 г. и осуждена на пять лет пребывания в исправительно-трудовом лагере без права переписки.

² Нумерова А.Б. Борис Васильевич Нумеров. Л.: Наука, 1984.

Источник: Ж. М. Мельникова. «Какая польза для страны в этом — мне неведомо!»
// На рубежах познания Вселенной (Историко-астрономические исследования, вып. 22),
М.: Наука, 1990, с.473-481.